Вечером 7 ноября, слепо следуя традиции, я употребил праздничные двести грамм. Лёг на диван и стал смотреть телевизор где, как обычно, в промежутках между долгими рекламными паузами крутили очередной американский боевик. В тот момент, когда полицеёский Смит укокошил гангстера Билли и кровь с экрана хлынула ко мне на пол, в дверь позвонили. Открываю, передо мной стоит приятная женщина в возрасте "ягодки опять", в домашнем халате, рыжеволосая, похожая на Аллу Борисовну.
Ну, думаю, соседка пришла скандалить, что телевизор громко орёт. А она так ласково говорит: "Лёнечка, я твоя родина! У меня сегодня праздник, День примирения с Великим Октябрьским переворотом. Вижу хреново ты живёшь. Может, тебе чем-нибудь помочь?" Я растерялся, не пойму с бодуна, на что она намекает. Если насчёт интима, так вряд ли, она меня имела всегда, когда хотела и как хотела, не спрашивая моего согласия. Отвечаю, что ничего мне от неё не надо, тем более знаю, что она сама в вечных долгах. "Ну а как же, Лёнечка! У меня на иждивении столько сирот: Правительство, депутаты, армия генералов и прокуроров. Без роскошных апортоментов, иномарок с мигалками и загородних вилл, работать не соглашаются. Обращалась к олигархам,— фига, киллерами угрожают. Приходиться с бедных тянуть".
"Ах ты стерва! — возмутился я, — так это по твоей милости я всё лето просидел без воды и питался салатом из листьев акации, когда не выдавали зарплату, из-за тебя зимой мёрз и спал одетым в чемодане!". Задыхаясь от злости, я вцепился в её рыжие патлы...
Вдруг она достаёт из-за пазухи огромный маузер и как шарахнет мне прямо в лоб! Искры посыпались из глаз... по всему ночному небу. Проснулся я в холодном поту. За окном праздничный салют.
