Дед Мороз сидел на верхушке ёлки и дико, прямо-таки неприлично, хохотал. Под ёлочкой стояли злые, молчаливые дети, два оленя, слегка нетрезвая Антонина Витальевна и Снегурочка с подбитым глазом. Все они пристально смотрели на виновника творившегося безобразия.
— Слезай, паразит, — прошипела Снегурочка, утирая нос рукавичкой. — Слезай, а не то следующая твоя станция будет неотложной, а к следующему Новому году ты сам у себя будешь — в качестве подарка — просить дантиста.
— Это почему в качестве подарка? — заломил бровь Дед.
— Да потому, что на то, что б восстановить челюсть по кусочкам, денег у тебя нет! Ты понял? Слазь, кому сказала!
— Нервная ты, — Дед Мороз беззаботно болтал ножкой. — Лечиться надо. И пятачок приложить к глазу. А то светишь, как Александрийский маяк в исполнении Церителли — и смотреть больно, и глаз отвести нельзя.
Снегурочка, дико взвыв, бросилась на ель, и, вцепившись зубами в кору, попыталась перегрызть дерево. Её оттащили дети. Пьяная Антонина Витальевна тем временем счастливо кружилась в танце.
— Психопатка, — радостно взвизгнул Дед Мороз, кинул в Снегурку шишкой и, достав из кармана губную гармошку, принялся насвистывать какой-то милый полузабытый нацистский марш.
— Ты — труп! — бесновалась Снегурочка, продолжая биться в крепких руках детей.
— Бе-бе-бе, — подло хихикнул Дед Мороз и показал окружающим язык. Язык был красным, дерзким, и за него очень хотелось дёрнуть.
— Может, его табуреткой сбить? — с надеждой спросил мальчик одетый в костюм медвежонка. — У нас есть отличная табуретка ручной работы, настоящая, из дерева.
Там ещё такой замечательный гвоздик торчит.
— А она тяжелая? — озабочено поинтересовалась Снегурка.
— Тяжёлая, — нервно дёрнулись сразу несколько забинтованых детей. — Килограмм пять. Это если без гвоздя, — добавил толстый ребёнок неопределённого пола, замаскированный под колобка. — С гвоздём семь.
— Тогда не долетит, — Снегурочка сунула руки в карманы и разочаровано пнула подвернувшийся под ногу мячик. Мимо неё, радостно блея, проползла на четвереньках Антонина Витальевна. Коллектив проводил её взглядом, затем вновь уставился на Деда Мороза. Тот беззаботно продолжал распевать песни.
— А ракетный двигатель если нацепить? — умный мальчик в очках протянул Снегурочке схему, с корнем выдраную из учебника юного анархиста.
— Дороговато выйдет, — потёрла она лоб. — Целый двигатель — да на какого-то старого хрыча. Да и табуретку жалко.
— Может, из ружья его? — спросил кто-то, ковыряясь в носу.
— Ружьё есть? — живо спросила Снегурочка. Дети пожали плечами.
— Или спилить... — задумчиво протянула девочка с косичками под Юлию Тимошенко.
Косичек почему-то было две. Девочка — одна.
— Нет, нет, ни за что! Я хочу ёлочку! — капризно топнула ногой Антонина Витальевна, свернулась в клубочек среди подарков и заснула. Её заботливо накрыли покрывалом и оттащили за ноги в уголок. Дед Мороз продолжал над всеми глумиться, раскачиваясь, подобно Кинг Конгу, и выкрикивая во тьму матерные частушки. Дети их старательно записывали.
— Где же он выпивку то берёт? — яростно бормотала сквозь сжатые губы Снегурочку, уклоняясь от очередной бутылки из-под шампанского.
— У него там гнездо, — девочка в костюме снежинки ловко отскочила в сторону от летящей в неё ёлочной игрушки и спряталась за плюшевым слоном. — Две недели вил. Вот и успел натаскать.
— Может его приманить как-то? Он сладости любит? — странный ребёнок в белом и пёрышках, и протянул Снегурочке замызганную конфетку.
— Он ненавидит сладкое. Он терпеть не может сладкое. Если ему протянут лакомство, он кого-нибудь убьёт. — Вот если б огурчик был... солёненький, — протянула та, беспомощно обозревая поле боя. Но вокруг огурцы безнадёжно отсутствовали: пол был усеян леденцами. — Чем бы его снять?
— Ракеты... Бомбы... Воздушные шарики... Кирпичи... — посыпались со всех сторон предложения.
— Не то, не то, — цедила сквозь зубы Снегурочка, — проще надо быть, проще... Проще! — просияла она.
— Дети, — закричала девушка, — какой у нас нынче праздник?!
— Новый год! — дружно завопили дети.
— Что это вы там делаете? — тревожно зашевелился на дереве проснувшийся Дед Мороз.
— Не мешай, паразит, у нас праздник. Ща веселиться будет, — в голосе Снегурочки слышались истеричные нотки, обильно приправленные злобой и весельем. Она повернулась лицом к детям. — А что мы делаем в Новый год, детки? — громко завопила девушка
— Зажигаем ёлку!!! — в восторге запищали дети.
— Тащите бензин, — устало махнула рукой Снегурочка.
Дети кинулись в подсобку.
Пять минут спустя ёлочка ярко горела, озаряя свом светом тёмную ночь. На самой её макушке яркой звёздочкой метался Дед Мороз, разбрызгивая вокруг искры бенгальских огней. Счастливые дети, во главе со Снегурочкой, пели песни и водили хоровод. Антонина Витальевна тихонечко сопела в углу. Ей было хорошо.
Лишь два заторканных оленя сидели в сторонке и нервно курили. Животные пили водку. Они подумывали о смене специальности. Люди и Дед Мороз их окончательно достали. Новый год олени просто ненавидели.
