Уж и не знаю, верить или нет. Другу его сосед по даче, пожилой мужичонка, рассказал. Далее от лица рассказчика.
Значит, не дотянул я до зарплаты перед Новым годом. 23-го то дадут, и неплохо, но это послезавтра. А выпить хочется сегодня. Поднялся вечерком я со своего пятого к Игорьку на девятый. Он меня, добрая душа, выручает, иногда. Звоню, открывает, проходим на кухню.
— Чайку?
— Да нет, я не надолго.
Закурили. Излагаю ему свою проблему. И прошу-то, всего-ничего, 100 рубчиков. Он мне: то, да се... В загашнике нет, — подарков накупил, а жена не даст. А на подоконнике, смотрю, у него 500р. одной бумажкой, значит, лежит.
Тут входит его дражайшая половина, — не баба, а электровеник. Все, кровно заработанные, у него выгребает и, если что, орет как иерихонская труба. Увидела, что мы сидим, и ну кричать (а мы даже чай не пьем): Мол, расселись тут, трутни. Нет, чтобы делом заняться, вон мусор надо вынести. И все такое. И на словах "а накурили-то, накурили!" открывает окно. И бумажку-то, на которую я поглядывал, сквозняком выдувает прямиком в окошко. Выглянули, — упорхнула, родная, в темноту. Жена вообще на ультразвук перешла. И меня в шею. А за что? Я-то при чем? Спустился, поискал. Да где там... Короче, прихожу обратно домой. Ставлю чайник с горя. И тут!!! Вижу, — лежит родимая бумажка. У меня на столе перед окном. Я, когда уходил, его ветром, надо думать, распахнуло. Во как! Есть Боженька на свете, есть. Или Дед Мороз? Не важно, обоим им моя огромная благодарность.
Ну, с зарплаты я Игорьку такую же бумажку вернул с объяснением причины возврата. Посмеялись от души. Жене он, конечно, ничего не сказал.
