Служил в Осетии некий парнишка. Поначалу, конечно, трудно ему было, но спасало то, что "его далекая, любимая ждала". И вот ближе к концу первого года приходит от любимой письмо: "не жди, мол: замуж выхожу".
Весь день солдат ходил чернее тучи, всю ночь не спал, а ближе к рассвету взял бельевую веревку и кусок мыла и направился к ближайшей дырке в заборе, ибо на территории части совестно ему было на себя руки накладывать.
Но, не дойдя до дырки с полсотни шагов, приспичило солдатику остановиться по малой нужде. Встал он у стеночки... И видит: лезут на территорию части через забор четверо в масках. Дело, напоминаю, происходит в Осетии несколько лет назад. Много ли времени надо, чтобы вчетвером перерезать спящую роту-другую? Не остановись тот солдат по нужде — первым бы и отправился на тот свет. Так вот, солдат наш сразу передумал отправляться в круиз по загробному царству — к стеночке прижался, бочком на носочках до угла, рысью на ближайший пост поднимать тревогу. Успел. Бандитов как раз у окон казармы встретили и разоружили, а что с ними дальше было — не уточняется, но не о них разговор. Солдата с утра вся часть на руках качала: шутка ли, всех от смерти спас. Тут же отпуск на три недели плюс дорога, а так как о письме от "далекой и любимой" уже всем было известно, то вместе с героем отрядили еще нескольких сопровождающих из младшего командного состава. И вот по приезду домой выясняет наш герой, что девчонка вовсе не собиралась замуж за другого, а просто отчаялась ждать еще целый год. Военные — народ решительный: берут они девоньку под белы рученьки, садят в поезд, и через несколько дней в означенной в/ч устраивают молодым пышную свадьбу. А чтобы более голубкам не разлучаться, выделяют им комнату в офицерском общежитии. И вот посреди застолья некто из приглашенных с большими звездами на погонах задает свежеиспеченному супругу логичный вопрос: а какого, собственно, его понесло справлять нужду пес знает куда, если в здании казармы имеется теплый и уютный сортир? — Да я, — говорит герой, — вообще-то не в сортир туда ходил... Я, — говорит, — вешаться собирался... Затянувшаяся немая сцена разрешается зычным "На губу!" командира части. Нарру-еnd: посовещавшись, отцы-командиры постановили: заменить гауптвахту двумя неделями домашнего ареста. Которые неудавшийся самоубийца отбывал, как вы уже догадываетесь, в общежитии в обьятьях юной жены.
